Даниэла Стил - Крылья [исправлены ошибки]
— Обязательно скажу.
Фотографы сделали еще несколько снимков, и Десмонд вернулся в госпиталь ожидать дальнейших известий. Через несколько часов ему разрешили пройти к ней в палату. Она лежала неподвижно, исхудавшая до неузнаваемости. От обеих рук тянулись трубки, подсоединенные к капельницам. Из одной подавались лекарства, из другой — глюкоза. Десмонд не прикоснулся к ней. Просто стоял и смотрел, и никто бы не смог сказать, о чем он думает.
По распоряжению Уильямса тело Билли Ноулэна в тот же день отправили самолетом в Сан — Франциско. Два дня спустя организовали похороны. Во всех церквях по всей Америке люди молились за Кэсси.
Наступил декабрь. Повсюду уже заговорили о приближающемся Рождестве. Однако в доме О'Мэлли все думали только о Кэсси, лежавшей в коматозном состоянии где–то на Гавайях. Они звонили в Гонолулу каждый день утром и вечером. Пэт хотел лететь туда вместе с Уной, но врач посоветовал ему этого не делать. У Пэта даже появилась мысль позвонить злополучному супругу дочери и одолжить у него самолет, однако он услышал, что Десмонд уже там, возле Кэсси. Он снова пытался сделать на случившемся рекламу — всю, какая только возможна.
Пятого декабря в доме О'Мэлли раздался телефонный звонок. Звонили из госпиталя, в котором лежала Кэсси. Уна теперь страшилась каждого телефонного звонка и в то же время с нетерпением ждала их.
— Миссис О'Мэлли?
— Да.
Уна сразу поняла, что звонят издалека.
— Сейчас с вами будут говорить.
Уна решила, что это Десмонд. Она не хотела с ним разговаривать, но, может быть, у него есть какие–то новости о Кэсси… В этот момент она услышала голос дочери, такой слабый, что она едва могла разобрать слова. Но это говорила Кэсси… Уна разрыдалась так, что не могла даже объяснить Пэту, что происходит.
— Мама?
Уна кивнула, затем огромным усилием подавила слезы и заставила себя заговорить. Пэт понял, что происходит, и тоже разрыдался.
— Кэсси… детка… любимая наша… мы так за тебя тревожимся!
— Со мной все в порядке, мама.
Кэсси задохнулась и не смогла больше произнести ни слова. Врач взял у нее из рук трубку и объяснил, что мисс О'Мэлли еще очень слаба, но дело идет на поправку.
Потом Кэсси настояла, чтобы ей снова дали трубку. Она хотела сказать матери, что любит ее.
— ….и передай папе… я его люблю…
Она шептала едва слышно. Уна передала трубку Пэту, чтобы он сам мог это услышать. Теперь Пэт О'Мэлли плакал не скрываясь.
Кэсси хотела еще рассказать им о Билли, но на это у нее уже не хватило сил. Медсестра взяла у нее трубку.
Через некоторое время к ней в палату впустили Десмонда. Сестра все это время оставалась в палате, так как Кэсси нуждалась в постоянном наблюдении. Бывали моменты, когда она даже не могла самостоятельно дышать.
Десмонд стоял около кровати, с несчастным видом глядя на нее. Он не знал, о чем заговорить с женой. Для них обоих это был одинаково тяжелый момент. Все, что он мог бы сказать, все, что он чувствовал, не подходило к данным обстоятельствам. Конечно, он рад, что она выжила. И в то же время его не оставляла мысль, не по ее ли собственной вине это произошло. Возможно, она недостаточно аккуратно обращалась с самолетом. Или в конструкции все–таки скрывался какой–то фатальный изъян, о котором они ничего не знали? В конце концов ему придется спросить ее об этом. Но конечно, не сейчас.
— Насчет самолета… мне очень жаль… — с усилием прошептала Кэсси.
Десмонд кивнул:
— Ничего. Когда–нибудь ты попробуешь еще раз.
Кэсси покачала головой. Она и в этот раз, особенно в конце, шла на это без всякого желания. Только потому, что он так хотел. Она лишь подчинилась ему. С самого начала это был его проект, его идея, его мечта. Она же лишь чувствовала, что обязана ему. Никогда больше она на это не пойдет: ни ради него, ни ради кого–либо другого. Тем более без Билли.
— Что же произошло? — все–таки спросил он.
Медсестра осуждающе смотрела на него. Она видела, что Кэсси совсем выдохлась. Ее нельзя волновать. Никому. И меньше всех ее мужу. Медсестра заметила, что он не поцеловал жену, ни разу не коснулся ее, даже не подошел поближе.
Кэсси делала отчаянные усилия, пытаясь объяснить:
— ….сначала дым, потом огонь во втором моторе… потом… загорелся первый мотор… слишком далеко от земли… слишком много бензина… попыталась сесть… где смогла… на маленьком острове… врезались в пляж… успели выскочить… до взрыва… страшный взрыв…
Уильямс кивал. Отчего же загорелся мотор? Но этого Кэсси не могла ему объяснить. Медсестра решительно сказала, что больной нужен отдых. Мистер Уильямс сможет прийти позже. Она смотрела на этого человека… Такой воспитанный, такой вежливый… и такой холодный. Как лед. Не сказал жене ни одного теплого слова. Трудно поверить, что он ее муж.
Глядя вслед удалявшемуся Десмонду, Кэсси думала о том, что для него, наверное, было бы проще, если бы она погибла. Теперь же ему придется пройти через развод на глазах у всего мира.
На следующий день врачи позволили ей сесть на кровати. Она снова позвонила родителям. Она все еще чувствовала сильную слабость, однако дело явно шло на поправку. По всей вероятности, она заразилась какой–то тропической болезнью, к которой добавились истощение, потрясение от перенесенной опасности и обезвоживание организма. Пройдет немало времени, прежде чем она встанет на ноги. Сейчас она даже не могла приподняться и сесть на кровати без посторонней помощи.
К вечеру явился Десмонд Уильямс в сопровождении группы фоторепортеров. Медсестра отказалась пропустить их к Кэсси. Десмонд требовал, угрожал, что пожалуется ее начальству. Сестра сказала, что врач отдал строгий приказ — никаких посетителей, кроме ближайших родственников. И она никого больше не пропустит к миссис Уильямс.
Разъяренный Десмонд повернулся и ушел. Кэсси тихонько рассмеялась:
— А вы молодец, лейтенант Кларк. Спасибо.
— Не думаю, чтобы вам сейчас очень хотелось видеть репортеров.
Кэсси все еще была страшно бледна и худа. Сегодня ее помыли в ванне, вымыли голову. К вечеру она почувствовала себя почти человеком. Тем не менее она благодарила Бога за то, что Десмонд в этот день больше не появился. Вел он себя в общем–то вполне благопристойно, однако сомнений у нее не осталось — она интересует его лишь постольку, поскольку здесь замешана пресса. И ее состояние заботит его лишь потому, что репортеры ждут сообщений. Он даже рассказал журналистам о том, что вся команда «Лексингтона» молилась за Кэсси утром, прежде чем поставить паруса. Газеты всего мира уже сообщили о том, что Кэсси выжила. На аэродроме в Хорнчерче Ника вызвали к командиру, и тот сообщил ему радостную новость. Ник заплакал, услышав об этом.
